|
|
Viņš aizbrauc uz Ameriku, viesojas Ņujorkā, pēc tam Buenosairesā, Riodežaneiro, un beigu beigās ar savu jauno sievu apmetas Petropolē, Brazīlijā. No režīma cietušo literātu visur uzņem ar godu, ar cerībām uz viņu raugās citi disidenti, savukārt jaunais ģimenes mājoklis ir īsts paradīzes dārzs.
|
|
|
It seems as if the richness of Zweig’s conflicted identity is created right then and there – on the big screen. Each one of us, even the smallest and the most insignificant, has been shaken in the depths of his being by the almost unceasing volcanic eruptions of our European earth. I know of no pre-eminence that I can claim, in the midst of the multitude, except this: that as an Austrian, a Jew, an author, a humanist, and a pacifist, I have always stood at the exact point where these earthquakes were the most violent.“ Stefan Zweig, The World of Yesterday The years of exile in the life of Stefan Zweig, one of the most read German-language writers of his time, between Buenos Aires, New York and Brazil. As a Jewish intellectual, Zweig struggles to find the right stance towards the events in Nazi Germany, while searching for a home in the new world.
|
|
|
Кажется, что великолепие расколотой идентичности Цвейга было создано в кино. Мир в агонии. В Европе господствует Гитлер, и европейская интеллигенция бежит в Америку. Австрийский писатель Стефан Цвейг на вершине славы, но и ему приходится податься на чужбину. Он уезжает в Америку, гостит в Нью-Йорке, затем в Буэнос-Айресе, Рио-де-Жанейро, и в конце концов со своей молодой женой поселяется в Петрополе, в Бразилии. Пострадавшего от преступного режима литератора везде принимают с честью, с надеждой смотрят на него другие диссиденты; в свою очередь, новое семейное пристанище – настоящий райский сад. Однако еврейского интеллектуала угнетают мысли о родной Европе, горящей в огне Второй мировой войны. Обретёт ли новый «гражданин мира»и пацифист покой и мир в душе?
|
